Утро сегодня началось неожиданно. Идя по коридору УВД я издалека заметила мужчину, стоящего у моего кабинета с цветами и тортом. Подойдя ближе практически онемела от удивления. Это был Мишка. Мой бывший подследственный. Дело в отношении него я направляла в суд, если не ошибаюсь, по 36 эпизодам квартирных краж, хотя могу на пару эпизодов в ту или иную сторону ошибиться. Вот освободился и зашел засвидетельствовать мне свое почтение.

Мишка- уникальный квартирый вор, неисправимый, это была уже его шестая судимость. Мишку всегда губило то, что он любил пожрать. Он честно пытался бороться с этой привычкой, и начиная очередную серию квартирных краж, иногда даже сдерживался, но в итоге любовь к жратве побеждала, и он, кроме ценностей, поджирал все, что было в холодильнике, особую склонность питал к сосискам, варенникам, пельменям и колбасе.

Стоило появиться подобной серии квартирных, опера уже знали, кого нужно искать. Найти было не всегда легко, у Мишки было много мест дислокации, но в итоге его все равно выслеживали и брали на очередной квартирной с поличным.


С Мишкой мы бились долго, не любитель признаваться, однако проводя кучами обыска, мы все же частично доказательства находили. Похищенного изымали мало, было понятно, что не все места его хранения мы знаем, зато нашли множество орудий преступления, перчаток и обуви. Здесь порадовало Мишкино скупердяйство, даже совсем старую обувь он жалел и не выбрасывал, и треснувшую, и с другими повреждениями, поэтому трасологические экспертизы по обуви были практически все категоричными, что бывает редко. Там, где все доказывалось очень косвенно, Мишка упирался до конца, честно глядя мне в глаза и утверждая: "Эта хата не моя", даже меня начали терзать сомнения.

Дело это вынуло из меня всю душу, куча экспертиз, тома 3 или 4 были только с экспертизами и ознакомлениями с ними. Экспертиз было точно не меньше 80 штук. С каждым постановлением и заключением знакомились все потерпевшие, они в момент подписывания бланков меня ненавидели. Я ненавидела всех в момент заполнения этих бланков.

Когда писала обвинительное, меня было лучше не трогать. 400 листов бреда. Куча истраченной бумаги и порошка для картриджа. Распечатывали где только можно, в основном, опера на работах у жен и родителей, где выдаются бумага и заправляются картриджи. Но это было уже, когда дело все-таки удалось закончить.


Постепенно Мишка поплыл. Когда дело шло к окончанию, он понял, что не соскочить, и пора подумать о том, как получить наказание поменьше, в связи с чем решил все признать. Тут мне пришлось вступить с Мишкой в сговор. Суть сговора была такова: я не пытаюсь найти его "помощников" и привлечь их, а он отдает практически все похищенное, кроме денег, которые найти уже было нельзя. Похщенного было очень много, начиная от редких дорогих кинжалов с рубинами и шуб, до бытовой техники и простых ювелирных изделий. Поскокольку доказать его товарищам было невозможно пособничество, так как мы их, честно говоря и не установили, я согласилась. Правда, долго удивлялась, почему он решил все делать через меня, а не через адвоката, но он мотивировал тем, что мне как-то больше верит. Удивило, ну да бог с ним.

Назвал мне Мишанька своего товарища и попросил устроить с ним свиданку. И вот на свиданке Мишка сказал товарищу, чтобы тот принес все в "то самое место". А потом сообщил, что дело сделано. Можно было бы, конечно, Мишку кинуть, друга проследить, вещи забрать, но товарищу его вменить было бы нечего, а моя репутация однозначно бы пострадала, потому как слово, даже преступнику данное, надо держать. И вот отзвонился мне Мишкин товарищ, сказал, что все сделано. В тот же день Мишка дал признательные показания во всех кражах, а также сдал неизвестную нам его квартиру, куда мы с ним и поехали с обыском и изъяли все похищенное. Также провели все проверки показаний. Мишкиной памяти можно было позавидовать. Помнил все, что откуда брал, и что где ел, даже где "варенники были особенно вкусными". (Надо заметить, что потом потерпевшая, в квартире которой Мишка сожрал самые вкусные на его взгляд варенники, в суде его простила и просила строго не наказывать.)


Потом, уже на стадии окончания дела, у Мишки появилась вдруг беременная невеста. Я была на сто процентов уверена, что друзья нашли ему первую попавшуюся беременную бабу, которой проплатили за желание связать жизнь с Мишкой узами брака. Расписывался Мишка в нашем СИЗО, свидетелями были адвокат и ....я. Мишка попросил, а я вставать в позу не стала, мне не жалко, паспорт с собой был, так чего ж выпендриваться.

Получил Мишаня благополучно 6 лет, и вот вышел. И пришел благодарить меня за отзывчивость. При этом, конечно, клялся, что завязал. А я , в свою очередь, сказала Мишаньке, что зря в принципе пришел, потому как наверняка скоро встретимся, не верю я в его исправление. Судя по его смущенному виду правильно не верю.

Мишанька ушел, а я задумалась, кому впарить торт, потому как очередная диета. А тортик симпатичный....