Уф, последнее дело на этот месяц собрано, приведено в божеский вид. Пока обвиняемый с адвокатом старательно знакомятся с материалами уголовного дела, я решила все-таки описать, чем кончилось мое последнее дежурство.

Где-то в районе часа ночи, дописав и доделав все надежуренные материалы, напечатав рапорт о том, что нужно направить эти материалы в ОУР на доработку, так как, возбуждение, на мой взгляд, в дежурные сутки нецелесообразно из тех соображений, что велики шансы, что в гаражи упорно лазили детишки, которые могут и не достичь возраста привлечения к уголовной ответственности, я потащила материал в дежурку.

Естественно, там уже обрывал провода дежурный по следствию из области. Настойчиво желал выяснить, почему материалы не возбуждены в дежурные сутки. Объяснила. Коню ведь понятно, что дня два- три, и их раскроют, ну и для чего спешить? Если виновные достигли возраста привлечения к ответственности, так возбудим и расследуем. Ну, а если нет, избежим прекращения. Пришлось напомнить этому областному следователю, что для нас прекращение- одно из страшнейших показателей. Вроде осознал.

Уже собираясь домой, меня осенило, что вот такие гаражные кражи вполне в духе близнецов Лядовых, которых я год или два назад в суд направляла за кражи из гаражей, и проникали также, и ГСК тот же, тогда им было по 14 лет. Позвонила оперу-зональнику, поскольку он днем уже забегал и волновался, что пора в засаду ему садиться. Опер- энтузиаст, собрался уже ночью лететь домой к Лядовым, но потом одумался, и решил навестить их попозже.

(сегодня, кстати, дошли до меня слухи, что Лядовы еще с несколькими «шуриками» пишут явки у оперов по этим гаражам. Аж холодок по спине, я ведь больше всех собрала гаражных материалов, да и Лядовых я знаю, чувствую, очередной многоэпизодничек меня ожидает. Хоть бы до начала октября с материалом потянули.)

Так вот, разделавшись с гаражами, отпросилась на телефон и поехала домой спать.
Ну, естественно, по всем законам подлости, в два часа мне позвонила дежурная часть. На дежурку у меня стоит мелодия «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой», как слышу по ночам эти звуки, хочется испариться. Честно говоря, думала, что какой-то полуношник приехал в свой гараж и обнаружил проникновение, так как осталось еще много не заявленных. Но все оказалось хуже, горел жилой дом на окраине города.

Дело в том, что следователи расследуют ст. 167 ч. 2- умышленное повреждение или уничтожение имущества совершенное путем поджога, ну и другими путями тоже, конечно. Ну и повлекшее по неосторожности смерть человека. Сразу решить, поджог или неосторожное обращение с огнем удается редко. Чаще всего материал забирают в ОГПС, а уж если поджог, передают нам.

Но какие-то умники издали то ли приказ, то ли инструкцию, что на все пожары выезжает СОГ под руководством следователя. Чаще всего мы там просто бродим вокруг пожарных и задалбываем вопросами, не видать ли , поджог али само полыхнуло. Осмотр чаще всего делает пожарный дознаватель. Но он у нас на город один, иногда его и не находят, и тогда уж мы сами ползаем по обугленным помещениям и пытаемся разродиться боле-менее нормально читаемым осмотром. Я в таком случае хватаю кого-нибудь из пожарных, вписываю в участвующие лица в осмотре и заставляю ходить со мной и искать очаг возгорания, потому как я в этом, если честно, полный дуб.

Поскольку горело на отдаленном от моего дома конце города, и путь дежурки лежал не через мой дом, прибыла на место сама. Повезло, что пожарный дознаватель все же был. Когда я приехала, полыхало еще довольно-таки сильно, но минут через 20 уже все потушили, и мы с дознавателем полезли внутрь. Всегда в таких случаях опасаюсь, что крыша рухнет в аккурат на меня, поскольку бывало, что от падающей балки меня чудом выдергивал в сторону пожарный, пока я пыталась найти этот долбанный очаг. В этот раз было все ясно не только дознавателю, но и мне. Обугленная тряпка, облитая чем-то химическим, брошенная бутылка, явный поджог. Дознаватель радостно сказал, что собирается домой, поскольку уж это точно мое. Умоляюще попросила его поприсутствовать и пробежаться со мной по дому, чтобы подсказать, что написать в осмотре. Продвигаясь в то, что было живым помещением, мы не сговариваясь затосковали, потому как потянуло специфическим сладковатым запахом. Давно заметила, что сгоревшие трупы пахнут именно так. Робко надеясь, что, может, это все-таки не человек, мы двинулись дальше, захватив с собой опера. На останках лежбище лежало обугленное тело, явно человеческое, и даже угадывалось, что женское. Я начала звонить в дежурную часть, чтобы вызвать судмедэксперта. В этот момент опер заметил, что у трупа как-то много черепа отсутствует, хотя ничем повредить труп не могло. Я, честно говоря, трупы совсем не люблю, потому осматривала труп без особого рвения, ожидая, что эксперт мне все расскажет, а я запишу. Опер же смело полез поближе и сообщил, что он уверен, что труп сначала сделали трупом, причем криминальным путем, а потом уже сожгли дом. Прибывший судмедэксперт моментально подтвердил это. Дальше началось самое сложное.

Я позвонила в дежурку и потребовала поднять прокурорского следователя, потому как мы имели явную 105 или 111 ч. 4, то есть, не мою подследственность. Вскоре дежурка отзвонилась, и сообщила, что Ленька, прокурорский следак, послал всех на хрен, как обычно, типа «пусть ваш следак осмотрит, материал соберете, а там уж и нам передадите, вдруг ошиблись, а я уж седня на 2 суицидника ездил». Время уже подперло к трем часам утра. Я в бешенстве сама позвонила Ленечке и сказала все, что думаю о нем, и обо все прокурорских следователях, и что может мне не скулить о двух своих выездах, которые случились у него, наверно, впервые месяца за три. Леня нагло бросил трубку. Тогда я уже не постеснялась позвонить прокурору и сказать, что я осмотр писать не буду, а просто напишу рапорт на имя начальника УВД и письмо областному прокурору и начальнику областного СКП. Областное руководство у нас в прокуратуре суровое, видимо, это и сподвигло прокурора позвонить начальнику нашего СКП, а тот уже поднял Ленечку. Потом Ленечка сообщил, что ему не на чем доехать, в связи с чем за ним поехал опер, на своей машине, потому как в дежурке бензин к утру кончился. В итоге в 4 утра Леня прибыл. Демонстративно зевая, он спросил меня, в чем проблема написать осмотр.

Проблема в том, что у нас есть приказ, запрещающий делать осмотры, когда явно не наша подследственность. Точно знаю, поскольку была однажды лишена квартальной премии за то, что осматривала место ДТП с участием адвоката и передавала потом материал в СКП. Поскольку их следак вот также не пожелал выехать, типа «сначала докажите вину адвоката в ДТП». Да уж, доказать было пипец как трудно, учитывая, что адвокат врезался в дерево, в результате чего погибла его мать, сидевшая на пассажирском сиденье, больше участников не было, если, конечно, не посчитать виновником дерево.

Леня прибыл, но к осмотру приступать не спешил, вздыхая и оглядывая свои светлые брюки. Я же, одетая именно для выезда на пожар, злорадно наслаждалась Ленечкиными терзаниями. Его, вообще-то предупредили, куда ему ехать. Леня еще минут 20 вздыхал, что у него и так аж два дела сейчас в производстве!!! У всех в СКП по одному, а у него два! А тут еще труп этот. Я не удержалась, и спросила, сколько они сдали в суд в 2009 году дел. Ахереть! 39 дел! 10 человек! Ну да, это очень много, ведь за 2008-й они 24 всего сдали.
Боже мой, я за 2009-й год сдала в суд ровно 100 дел. Правда, это был ужасный год, и как-то получилось, что у меня дел было больше всех, потому как каждое дежурство я себе что-то надежуривала, но уж меньше 40 дел ни один следак у нас в суд не направил, просто не бывает, чтобы меньше 4-х дел в месяц в суд уходило, ну оооочень редчайший случай, если меньше.

На мой взгляд, это просто кошмар. Если у нас один следак сдает в суд больше, чем все следователи СКП, то что же будет дальше. Я ему говорю: «Лень, а как же вы в СК будете работать? Вам ведь все наши статьи отдадут, и будет у тебя уже не 2 дела, а 42 в производстве, и на выезд ты будешь ездить раз 6 за сутки минимум.» Леня гордо сказал: «Ну да, щас, мы вообще, наверное, выезжать не будем, будут полностью опера и участковые материал собирать и передавать, мы ж не сможем физически столько ездить. А дела ваши- плевое дело, чего там расследовать? Это тебе не 105! И не 111 ч. 4». Интересно, в чем принципиальная разница в расследовании ст. 111 ч. 1 и 111 ч. 4? Или в 131 и 134?

Вспомнила сразу одно дело, которое было у меня по ст. 111 ч. 1. Подозреваемый нанес три ножевых потерпевшему, и потерпевший чудом выжил. Я дело возбудила, допросила потерпевшего, свидетелей, все экспертизы провела, характеризующий собрала, и тут прокуратура срочно усмотрела покушение на убийство и дело у меня изъяли. С одной стороны, было жалко трудов, а с другой- делом меньше, и то радость. Подозреваемый скрылся в первый же день, так что его мы не нашли. И вот за 2 дня до конца срока прокуратура возвращает это дело мне. В деле- сначала заочное предъявление обвинения по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105- покушение на убийство, а следом- постановление о прекращении уголовного преследования в части, типа «умысла на убийство не установлено, усматривается ст. 111 ч. 1», что там изменилось с умыслом, не понятно, поскольку подозреваемого так и не нашли. Я тогда поинтересовалась у прокуратуры, что за хрень, так они даже и не скрывали, мол, приостановление за розыском- минусовой показатель, зачем им, пусть мы приостановим. А вот, мол, найдется лицо, они , наверное, опять заберут, снова покушение на убийство усмотрят. Я представила, как бы ржали в суде, прокуратура сама запуталась, на что был направлен умысел. Но, надо признаться, они мне сыграли на руку, через годик подозреваемого все же нашли, я ему предложила быстро закончить дело, пока прокуратура не опомнилась, он, ясен хрен, хотел 111 ч. 1 больше, чем покушение на убийство, поэтому дело благополучно в суд ушло. Так вот я и не поняла, чем же отличалось принципиально следствие по делу? Учитывая, что кроме бумажек о заочном предъявлении обвинения, прекращении преследования и передаче дела нам их следователь ничего не сделал.

Вобщем, с чистой совестью передала я Ленечке место происшествия, и уже около 6 часов прибыла домой. Нагло продрыхла полдня и на работу явилась только в час. Первым увидела опера, который, в отличие от меня, вообще поспать не успел. Он грустно поведал мне, что убийство раскрыл, домой уйти не может, возит целыми днями людей в прокуратуру и носится туда-сюда с их поручениями. Но не с Ленечкиными. Ленечке дело не дали, у него же много! Аж два! И ночью его поднимали! У Ленечки выходной! А опер ушел домой уже после 19 вечера… и сегодня с утра на работе.

А я подумала, наверное, это даже хорошо, что нас не возьмут в СК. Потому что там работы будет намного больше, учитывая, какую маленькую штатную численность запланировали. А если и возьмут кого из милиции, то тем придет полный писец, потому как прокурорские работать в режиме нон-стоп не умеют и не хотят, начальником СК будет нынешний начальник СКП, конечно, он будет своих беречь, и будут бедные ментовские следаки пахать и за себя, и за них. А успевать все равно ничего не будут. Я полагаю, раскрываемость упадет раза в 3 в лучшем случае. Вот и весь ожидаемый результат от реформы.