Очередное дежурство, очередная планерка, очередные радости. Завтра возможно прибудет начальник областного УВД, наш генерал- самодур.
Любимая фишка генерала- ходить по кабинетам и смотреть рабочую обстановку. Бывали случаи, увидит пепельницу или кружку на видном месте в кабинете- бросает в стену. На рабочем месте должно быть только рабочее и только в строго упорядоченном виде. Это для меня самое страшное и недостижимое. Ну катастрофически не удается мне поддерживать порядок, сколько раз пробовала все разобрать, разложить по полочкам, дела в сейф аккуратной кучкой (если влезут), но при этом мне нужно тогда не работать а сидеть, глядя в экран компьютера. Как только я начинаю работать по делам, они сразу все вынимаются из сейфа, раскладываются веером по столу, бумажки хаотично расбрасываются. Нонсенс, но только так я могу работать эффективно и интуитивно сразу находить нужное. Если же все разложено, то я трачу кучу времени чтобы найти то, что нужно, потому что не помню, куда и что убрала.
У нас в УВД к этому давно все привыкли. Раньше начальник УВД и начальник СУ пытались от меня добиться порядка в кабинете. Я честно все убирала, они заходили, восхищались: "Вот ведь, можешь, когда захочешь!", но стоило им зайти через час, взору являлась прежняя картина. Мало-помалу меня оставили в покое, потому как на моих результатах работы отсутствие порядка никогда не сказывалось. А вот порядок наоборот. Также, как и отказ от курения в кабинете, потому как полдня я бегала курить. Но генералу этого не объяснишь, поэтому начальник слезно просил меня завтра поддерживать порядок и не курить. Видимо, так и придется завтра тратить день впустую и не работать.
Вспомнилось, как несколько лет назад, когда Юлька еще не ушла в декрет, также ожидали генерала. Причем о его приезде стало известно накануне вечером. Незадолго до этого мы сделали в кабинете ремонт, конечно, своими силами и за свой счет. Вернее, как своими силами, силами супругов, которые постелили нам линолеум, поклеили обои, вобщем, привели кабинет в божеский вид, даже полочек навешали. Но так получилось, что затаскивая к нам в кабинет очередные вещдоки в виде каких-то металлических хреновин, участковые на одной стене ободрали нам обои, причем посередине стены, ни грамотой, ни картиной завесить ободранное место было невозможно. Было понятно, что генерал этого не оценит. Поэтому нам с Юлькой пришла в голову здравая мысль, что нужно на эту стену приклеить фотообои. У мужа в магазине как раз была распродажа, он вечером принес домой мне рулон фотообоев, клей, и на следующий день, поскольку генерал должен был прибыть часов в 9 утра, мы с Юлькой приехали к 6 и начали облагораживать кабинет.
Торопясь и полагая, что мы и сами все знаем, инструкцию по поклейке обоев мы даже читать не стали. Развернули, обнаружили 6 кусков,которые должны были составить рисунок, мы резво схватили тот, который значился под номером 1, намазюкали его клеем и стали лепить на стену. Кусок клеился с трудом и невероятно морщинисто. Кое-как мы его прилепили, но он весь измялся, норовил отвалиться, и оказалось, что со всех сторон вдоль фоторисунка была белая рамка. В этот момент нас уже кольнуло подозрение, что здесь что-то не так, но мы таким же образом прилепили кусок № 2. Потом я все же решила прочитать инструкцию. Начиналась она со слов "Обрежьте со всех сторон белую кайму". Было поздно, два куска уже висели, у следующих мы с двух сторон уже все же обрезали эту рамочку, но средние и боковые обрезать было нельзя, поскольку иначе рисунок бы не сошелся. Также в инструкции было написано, что клеем нужно мазать не обои, а стену. Прилепили, как есть, с остатками рамочки, но клеем мазали уже стены. В середине рисунка, обозначавшего, как выяснилось, горный ручей, чудовищно отвратно сиял белый крест из окантовки. Время приближалось к 8 часам.
Тут Юльку осенило, что у нас после рисования стенгазеты остались акварельные краски. Еще полчаса мы занимались тем, что намешивали необходимые цвета и вручную дорисовывали веточки деревьев, береговые камни и воду в ручье. Получилось очень даже неплохо, если не приглядываться, то не очень-то и видно. К окончанию нашего трудового подвига стали отваливаться верхние куски обоев, которые мы клеили неправильным способом, намазюкивая клеем их, а не стены. Генерал практически подъезжал к городу.
Судорожно оглядывая кабинет, мы увидели скотч. Не задумываясь, быстро проклеили скотчем все места соединения фотообоев с имеющимися на стене обоями. Полоучилось крепко, но при попадании лучиков солнца скотч красиво сиял и переливался. Однако, делать уже было нечего.
Конечно, генерал, пройдя выборочно несколько кабинетов посетил и наш. С ним вместе вошел и наш начальник, сразу увидел все косяки, побледнел и показал нам за спиной кулак. Мы настроились на худшее. Как ни странно, генерал увиденным был восхищен. Счел здравой идеей иметь в служебном кабинете фотообои с релаксирующей картинкой, полагая, что граждане в такой обстановке будут чувствовать себя более комфортно. Выходя из кабинета, наш начальник старался не заржать, хотя потом, в приватной беседе высказал нам, что "повезло всем, что генерал не отличается особым умом и вкусом".
Но все тот визит генерала в наше УВД не прошел безболезненно. На беду, он приехал со своей супругой. Весь день они знакомились с достопримечательностями города, а под вечер вернулись в УВД. Генерал пошел в кабинет к начальнику, а супруге по нужде понадобилось в туалет. Тут надо заметить, что у нас есть туалет на третьем этаже, которым пользуются опера ОУР и БЭП, и, соответственно, запирают его. На втором этаже есть туалет для начальника и сотрудниц секретариата, ключи от которого есть у указанных товарищей, гости начальника тоже обычно пользуются им, но, видимо, супруга генерала постеснялась и направилась в обычный женский туалет на втором этаже. На нем имеется табличка "только для сотрудниц", и он также запирается. Граждане обычно пользуются общим туалетом на первом этаже, который напоминает собой туалеты вокзалов времен СССР, поскольку туда ходит большинство мужчин УВД, а также туда водят административно задержанных. Поэтому ремонтом туалета никто не озадачивается.
Так вот супруга генерала направилась к женскому служебному туалету, оттуда как раз выходила наша дежурный следователь Бурова. Увидев незнакмую гражданку, причем, надо заметить, после знакомства с достпримечательностей, не совсем трезвую, попытавшуюся проникнуть в служебное помещение, Бурова категорично ей сказала: "Женщина, туалет для гражданских на первом этаже! И вообще непонятно, что Вы в нетрезвом состоянии делаете в стенах УВД в нерабочее время! ", и заперла дверь на ключ перед ее носом. Супруга генерала покорно отправилась на первый этаж, но, видимо, некомфортные условия ее поразили в самое сердце, поскольку она, уже не стесняясь, в кабинете у начальника начала склочно жаловаться на поведение Буровой, которая ее!!! супругу генерала!!!! не пустила в нормальный туалет! Буровой были приписаны такие речи, что начальник диву давался, было представлено, будто та кричала на весь этаж и грубо выпихивала мадам генеральшу из туалета практически со спущенными штанами! Можно было бы поверить, если не знать Бурову. Очень тихая, застенчивая, ни разу никто не слышал,чтобы она повысила голос. Начальник пообещал сурово разобраться с Буровой, но позже, поясняя, что сейчас та находится на дежурстве, и неизвестно, как она сможет дальше выполнять свои обязанности после того, как будет жестоко наказана. Удовлетворившись обещаниями, генеральская чета удалилась, начальник потом раздал всем фотографии генерала и его супруги, прося "запомнить лица и сразу на хрен не посылать".
Впечатлительная Бурова страдала потом очень долго,постоянно повторяя: "Но ведь она же пьяная была! И не хамила я ей! Я ей сказала, где туалет! Она же ведь и впрямь не сотрудница!"
Теперь уж мы все знаем, что с генеральской семейкой нужно держать ухо востро. Придется все же навести порядок. Подумываю даже занавеску постирать, потому как от дыма она давно утратила свою белизну, вот только когда, если я в лучшем случае глубокой ночью домой с дежурства попаду? Черт бы побрал этих областных гостей!