Очередное дежурство началось сразу же выездом. На кражу из сельского магазина. 30 км от города. Радости особой не было, потому как ужасная жара, и трястись до магазина в «буханке»- приятность ниже среднего. Ну и вообще, для следователя выезд на кражу из магазина всегда нерадостен, потому как осмотр места происшествия представляет собой дотошное описывание находящегося в магазине. Вобщем, в дежурку спускалась в недобром настроении, радовало лишь наличие у меня практиканта с горящими глазами от романтических мыслей о милиции. Уже спускаясь по лестнице в дежурную часть я вынашивала коварный план переложить часть обязанностей на практиканта. В дежурке оказалось подозрительно много народа. Кроме обычных дежурных участкового, опера и эксперта, там находились еще и зональные опер и участковый, которые рвались тоже поехать на выезд и даже предлагали дежурным обойтись без них, однако и те горели желанием поехать. Это уже не лезло ни в какие рамки. Я сразу заподозрила, что уже известны злостные расхитители райповской собственности, но оказалось, что пока все темно, как в попе у негра. Причин желания выехать всей толпой оказалось две. Первая- сегодня подведение итогов за первое полугодие, потому и мечтали сотрудники скрыться на всякий случай с этого замечательного мероприятия. Вторая причина нарисовалась в обличии практикантки у экспертов. Симпатичная юная особа, ради которой наши ребята приосанились и наперебой выдвигали версии раскрытия преступления. Собрав всю шайку-лейку как старший следственно-оперативной группы, я повела нашу чудо-бригаду в дежурную машину. Кое-как умявшись в душную скрипучую буханку мы уже было совсем настроились выехать, но с тихим хрюком аккумулятор развеял наши чистые помыслы. Еще минут 30 изгалялись так и сяк, пока водитель где-то не добыл аккумулятор, судя по его недовольному бормотанию о том, что скоро придется всех еще и на личной машине возить, заподозрила, что аккумулятор явно не был подан ему службой тыла, а, видимо, был извлечен из личных запасов. В начале 9-го мы все же выдвинулись к месту. По пути отстояли очередь к фельдшеру в вытрезвителе, где освидетельствуются наши водители, выезжая на линию. Бедная практикантка была зажата между особо резвыми операми ОУР и ОБЭП, и было видно, что ее мысли о романтике в милиции покидают. Мой практикант всю дорогу демонстрировал свои познания в криминалистике, рассуждая, что по следам преступника мы установим очень скоро, потому что сейчас «такие технологии, такие технологии». Эксперт, прижимая к себе потертый чемодан эксперта-криминалиста, укомплектованный лет 20 назад, отмалчивался. Я на переднем сиденье тихо радовалась, что нахожусь не в столь стиснутом положении, как сзади сидящие, и окошки у нас открыты, если бы еще не жуткий запах бензина, можно было бы спокойно подремать в преддверии кропотливой работы. Но стойкое нежелание что-либо делать меня не покидало. Наконец мы приехали на место. В магазин проникли через запасной вход, долго не мучась, просто отогнув дверь. Практиканты настаивали на каких-то неимоверных соскобах краски, эксперт грустно изымал след взлома «путем фотографирования». Также поступили и с едва заметным следом обуви на полу. Зато к удовольствию практикантов эксперт обнаружил еще и на осколках стекла в окошке рядом с дверью след одежды. Правда, их лица слегка вытянулись, когда он, опылив это стекло, приклеил к нему кусок обычного скотча, который наклеил на лист бумаги и написал «дактилопленка № 1», мне так и хотелось сказать практикантам: «добро пожаловать в реальную российскую милицейскую действительность, теоретики». Но вспомнила себя в годы учебы, и промолчала. Дальше нас ждало прямо-таки разочарование в преступниках. Сразу за дверью в подсобном помещении стоял холодильник с пивом. По словам продавцов, пива после кражи меньше не стало. Какой-то неправильный преступник нынче пошел. Мы, покосившись на холодильник и сглотнув всей опергруппой слюну, проследовали дальше. В углу подсобного помещения стоял металлический сейф. Продавцы поведали нам, что в нем хранилась выручка за сутки. Сейф был распахнут, в дверце торчали ключи. Дальше настал наш черед вновь возмущаться, теперь уже продавцами. Оказывается, внешнюю дверь сейфа они запирают на ключ, а чтобы потом не искать, оставляют ключи в замке. То-то радости было преступникам. На вопрос: « а на фиг вообще запираете тогда?» продавцы возмущенно ответили, что в сейфе есть еще внутренняя дверца, за которой и хранятся деньги. Вот ключик от этой дверцы они прячут. Пояснили даже куда прячут. На гвоздик у входной двери в магазин. Несчастные преступники, долго, наверное, искали. Вобщем, вся выручка за прошлый день пропала, аж 11200 рублей. Прошли в торговый зал. Там со стеллажей на пол были скинуты конфеты, сигареты, презервативы и прочий широкий ассортимент сельского магазина. Что пропало из товара, определить без ревизии было невозможно. В магазине была жаркая духота. Опера и участковые наперебой приглашали практикантку пойти с ними беседовать с населением. Я же нашла ей и практиканту интереснейшее занятие- рисовать подробную схему места происшествия, чтобы потом спокойно в кабинете написать осмотр. Раздав поручения, вышла из магазина подышать сельским воздухом, и тут увидел в тенечке рядом с магазином качели. Ну что могу сказать? Нагло сбросив всю работу на других, оккупировала качели, отдыхая и покуривая. Надо отметить, что через деревню проходит оживленная трасса. Даже боюсь себе представить мысли проезжающих мимо водителей, и наблюдающих качающуюся на качелях тетю в форме. Но сегодня мне было все равно, что обо мне думают, я уже всеми мыслями в предстоящем отпуске. Правда, мирно покачиваясь, вспомнила давнюю историю, как я в 2002 году, в свой первый год работы расследовала дело по краже из нескольких магазинов. Вообще, это неблагодарные дела. Помню, что несколько дней я только и занималась тем, что рисовала схемы, из какого магазина что именно украли, а потом выписывала изъятое из протоколов обысков, поскольку дело мне передали от другого следователя, и сначала я в нем абсолютно не ориентировалась. Обыска проводили опера, поэтому потом я еще несколько дней потратила на хождение по кабинетам и отнимание изъятого. Результат был предсказуем, половины изъятого не хватало, часть изъятого нигде не была заявлена, как похищенная, а часть найденного мной вообще не была ни похищена, не официально изъята. Разделив все на соответствующие кучки, «не похищенное и не изъятое» я пыталась впарить другим следователям, полагая, что это могут быть их вещдоки, но и у них такого не находилось. В результате непонятно как появившиеся предметы были обращены в собственность УВД, поскольку обвиняемые тоже утверждали, что у них такого не изымали. Вообщем, откуда это опера приперли, осталось загадкой. Зато с тех пор у меня в кабинете появилась ваза для цветов и две пластиковые тарелки, в туалете УВД долго не кончалось мыло и туалетная бумага, и даже некоторое время висели полотенца, пока их не превратили во что-то невообразимое после вытирания отдактилоскопированных рук. Изъятое, но ни откуда не похищенное, было приготовлено к передаче в суд, чтобы суд решил, вернуть ли это тем, у кого изъято, либо передать потерпевшим в качестве возмещения ущерба. Хуже всего оказалось то, что множество изъятого найти так и не удалось: несколько блоков сигарет, пары ящиков водки, мыла, носков, пакетиков сока «Юпи» и множества пачек лапши быстрого приготовления. Надо признаться, что один ящик водки я практически вырвала из рук оперов, они и его хотели укрыть. Но я воззвала к их совести и все же приготовила его к передаче в суд. На то, что мной найдено так и не было, заставила их писать акты уничтожения. Написали. Песня. Ну, водка, конечно , была «разбита при траспортировке». Носки «съела моль». Боже мой, какая страшная моль у нас в УВД! Она съела 14 пар носков! Видимо, до нитки. Но моль оказалась культурной по сравнению с мышами. Вот наши УВДшные мыши, по мнению оперов, оказались ужасными, они сгрызли мыло, сигареты, 216!!! пакетиков лапши б/п и даже сухой сок в пакетах. Направляя дело в суд, лично отвезла туда все вещдоки и передала под роспись, особо оберегая последний ящик водки. Читая через месяц приговор даже не удивилась, что судья, открыв ящик водки «обнаружил там только осколки бутылок». Да, уж судьям, конечно, зарплаты на водку не хватает….
Повспоминав прошлые времена, вернулась в магазин посмотреть на успехи в осмотре места происшествия. Сразу удивили очень грустные лица продавцов. Причиной их грусти стали добросовестные практиканты. Они нарисовали суперподробную схему. С ричуночками всего товара. На картинках была тщательно прорисована каждая коробочка и бутылочка, особо умиляли меленько написанные названия водки на бутылках. Да уж, расстарались….И все количество товара в магазине указали, вот продавцам-то облом…Небось уже видели, как после нашего отъезда выносят полные сумки того, что в акте ревизии значилось бы как «похищенное неизвестными». Эксперт тоже решил не ударять в грязь лицом и изъял практически весь спектр следов. Надо отметить, что работа всей опергруппы удалась на славу, всей, кроме меня. Хотя ведь грамотное умение организовать работу- тоже работа. Но было как-то стыдно. Оставив зональных опера и участкового работать над раскрытием, мы вернулись в отдел. Практиканты ушли обедать, и вот тут-то , во время написания осмотра места происшествия, я помянула недобрым словом добросовестность и их и эксперта, поскольку осмотр пришлось писать долго и нудно, а потом еще и назначать кучу экспертиз. Но в очередной раз убедилась, что при наличии практикантов работать гораздо легче. У меня бы, наверное, терпения описать весь товар уже не хватило. Пришлось бы оставлять ОБЭПника для присутствия при ревизии. Ну , а так мы управились довольно быстро. И на подведение итогов не попали. В целом, день начался неплохо.